Рафаэль Сабатини
Одиссея Капитана Блада
Дон Диего, привязанный
к жерлу пушки, неистово вращал глазами,
проклиная капитана Блада. Руки испанца были заведены за спину и туго стянуты
веревками, а ноги привязаны к станинам лафета. Даже бесстрашный человек,
смело глядевший в лицо смерти, может ужаснуться, точно узнав, какой именно
смертью ему придется умирать.
На губах у испанца выступила пена, но он не переставал проклинать и
оскорблять своего мучителя:
-- Варвар! Дикарь! Проклятый еретик! Неужели ты не можешь прикончить
меня как-нибудь похристиански?
Капитан Блад, не удостоив его даже словом, повернулся к шестнадцати
закованным в кандалы испанским пленникам, спешно согнанным в кают-компанию.
Уже по пути сюда они слышали крики дона Диего, а сейчас с ужасом
увидели, в каком положении он находится. Миловидный подросток с кожей
оливкового цвета, выделявшийся среди пленников своим костюмом и манерой
держаться, рванулся вперед и крикнул:
-- Отец!
Извиваясь в руках тех, кто с силой удерживал его, он призывал небо и ад
отвратить этот кошмар, а затем обратился к капитану с мольбой о милосердии,
причем эта мольба в одно и то же время была и неистовой и жалобной. Взглянув
на молодого испанца, капитан Блад с удовлетворением подумал, что отпрыск
дона Диего в достаточной степени обладает чувством сыновней привязанности.
Позже Блад признавался, что на мгновение его разум возмутился против
выработанного им жестокого плана. И для того чтобы прогнать это чувство, он
вызвал в себе воспоминание о злодействах испанцев в Бриджтауне. Он припомнил далее