Рафаэль Сабатини
Одиссея Капитана Блада
вы... вы тоже согласны! -- с волнением и настойчивостью произнес он. -- Ради
дона Диего, ради меня, ради всех нас. Если вы не согласитесь, то с нами
расправятся без всякой пощады.
Поскольку дон Эстебан дал согласие, а их командир не приказывал им
сопротивляться, то зачем же им было проявлять какой-то бесполезный героизм?
Не раздумывая, они ответили, что сделают все, как нужно.
Блад отвернулся от них и подошел к дону Диего:
-- Очень сожалею, что я вынужден оставить вас на некоторое время в
таком неудобном положении... -- Тут он на секунду прервал себя, нахмурился,
внимательно поглядел на своего пленника и после этой едва заметной паузы
продолжал: -- Но я думаю, что вам уже нечего опасаться. Надеюсь, худшее не
случится.
Дон Диего продолжал молчать.
Питер Блад еще раз внимательно поглядел на бывшего командира "Синко
Льягас" и затем, поклонившись ему, отошел.
Глава XII. ДОН ПЕДРО САНГРЕ [42]
Обменявшись приветственными сигналами, "Синко Льягас" и "Энкарнасион"
легли в дрейф на расстоянии четверти мили друг от друга. Через это
пространство покрытого рябью и залитого солнцем моря от "Синко Льягас" к
"Энкарнасиону" направилась шлюпка с шестью гребцами-испанцами. На корме с
доном Эстебаном де Эспиноса сидел капитан Блад.
На дне шлюпки стояли два железных ящика, хранивших пятьдесят тысяч
песо. Золото во все времена было отличным доказательством добросовестности,
а Блад считал необходимым произвести самое благоприятное впечатление.
Правда, люди Блада пытались доказать ему, что он слишком уж усердствовал в далее