Рафаэль Сабатини

Одиссея Капитана Блада

сожаление. -- Анри, это же глупо! -- воскликнула девушка. -- Ты ведешь себя не как мой друг. Ты... -- Моя маленькая глупышка... -- ответил ей брат, хотя слово "маленькая" совсем не подходило к ней, так как она была значительно крупнее его. -- Маленькая глупышка, неужели я мог бы считать себя твоим другом, если бы унизился до переговоров с этим мерзавцем-пиратом? -- Спокойно, молодой петушок! -- засмеялся Левасер, но его смех не сулил ничего приятного. -- Подумай, сестра, -- говорил Анри, -- погляди, к чему привела тебя глупость! Несколько человек уже погибло по милости этого чудовища. Ты не отдаешь себе отчета в своих поступках. Неужели ты можешь верить этому псу, родившемуся в канаве и выросшему среди воров и убийц?.. Он мог добавить еще кое-что, но Левасер ударил юношу кулаком в лицо. Как и многие другие, он очень мало интересовался правдой о себе. Мадемуазель д'Ожерон подавила готовый вырваться у нее крик, а ее брат, шатаясь от удара, с рассеченной губой, прислонился к переборке. Но дух его не был сломлен; он искал глазами взгляд сестры, и на бледном его лице появилась ироническая улыбка. -- Смотри, -- спокойно заметил д'Ожерон. -- Любуйся его благородством. Он бьет человека, у которого связаны руки. Простые слова, произнесенные тоном крайнего презрения, разбудили в Левасере гнев, всегда дремавший в несдержанном, вспыльчивом французе. -- А что бы ты сделал, щенок, если бы тебе развязали руки? -- И, схватив пленника за ворот камзола, он неистово начал его трясти. -- Отвечай далее