Рафаэль Сабатини
Одиссея Капитана Блада
сожаление.
-- Анри, это же глупо! -- воскликнула девушка. -- Ты ведешь себя не как
мой друг. Ты...
-- Моя маленькая глупышка... -- ответил ей брат, хотя слово "маленькая"
совсем не подходило к ней, так как она была значительно крупнее его. --
Маленькая глупышка, неужели я мог бы считать себя твоим другом, если бы
унизился до переговоров с этим мерзавцем-пиратом?
-- Спокойно, молодой петушок! -- засмеялся Левасер, но его смех не
сулил ничего приятного.
-- Подумай, сестра, -- говорил Анри, -- погляди, к чему привела тебя
глупость! Несколько человек уже погибло по милости этого чудовища. Ты не
отдаешь себе отчета в своих поступках. Неужели ты можешь верить этому псу,
родившемуся в канаве и выросшему среди воров и убийц?..
Он мог добавить еще кое-что, но Левасер ударил юношу кулаком в лицо.
Как и многие другие, он очень мало интересовался правдой о себе.
Мадемуазель д'Ожерон подавила готовый вырваться у нее крик, а ее брат,
шатаясь от удара, с рассеченной губой, прислонился к переборке. Но дух его
не был сломлен; он искал глазами взгляд сестры, и на бледном его лице
появилась ироническая улыбка.
-- Смотри, -- спокойно заметил д'Ожерон. -- Любуйся его благородством.
Он бьет человека, у которого связаны руки.
Простые слова, произнесенные тоном крайнего презрения, разбудили в
Левасере гнев, всегда дремавший в несдержанном, вспыльчивом французе.
-- А что бы ты сделал, щенок, если бы тебе развязали руки? -- И,
схватив пленника за ворот камзола, он неистово начал его трясти. -- Отвечай далее