Рафаэль Сабатини
Одиссея Капитана Блада
на лоб.
-- Делайте, что вам угодно!
Левасер швырнул бечевку одному из негров, который на лету поймал ее и
быстро закрутил вокруг головы пленника. Между бечевкой с узлами и головой он
вставил небольшой кусок металла, круглый и тонкий, как чубук трубки. Тупо
уставившись на своего капитана, негр ожидал его знака начинать пытку.
Левасер взглянул на свою жертву. Лицо д'Ожерона стало свинцово-бледным,
и на лбу, пониже бечевки, выступили капли пота.
Мадемуазель д'Ожерон вскрикнула и хотела подняться, но, удерживаемая
стражами, со стоном опустилась на песок.
-- Образумьтесь и избавьте свою сестру от малопривлекательного зрелища,
-- медленно сказал Левасер. -- Ну что такое в конце концов та сумма, которую
я назвал? Для вашего отца это сущий пустяк. Повторяю еще раз: я слишком
скромен. Но если уж сказано -- двадцать тысяч песо, пусть так и останется.
-- С вашего позволения, я хотел бы знать, за что вы назначили сумму в
двадцать тысяч песо?
Вопрос этот был задан на скверном французском языке, но четким и
приятным голосом, в котором, казалось, звучали едва приметные нотки той злой
иронии, которой так щеголял Левасер.
Левасер и его офицеры удивленно оглянулись.
На
самой
верхушке дюны
на
фоне темно-синего неба далее