Рафаэль Сабатини

Одиссея Капитана Блада

затем мы решили пересечь этот остров, чтобы размять ноги и поздороваться с вами... А кто это? -- И он указал на пленников. Левасер закусил губу и переменился в лице, но, сдержавшись, вежливо ответил: -- Как видите, мои пленники. -- Да? Выброшенные на берег вчерашним штормом, а? -- Нет! -- Левасер, взбешенный этой явной насмешкой, с трудом сдерживался. -- Они -- с голландского брига. -- Не припомню, чтобы вы раньше упоминали о них. -- А зачем вам это знать? Они -- мои личные пленники. Это мое личное дело. Они -- французы. -- Французы? -- И светлые глаза капитана Блада впились сначала в Левасера, а потом в пленников. Д'Ожерон вздрогнул от пристального взгляда, но выражение ужаса исчезло с его лица. Это вмешательство, явно неожиданное как для мучителя, так и для жертвы, внезапно зажгло в сердце молодого человека огонек надежды. Его сестра, широко раскрыв глаза, устремилась вперед. Капитан Блад, мрачно нахмурясь, сказал Левасеру: -- Вчера вы удивили меня, начав военные действия против дружественных нам голландцев. А сейчас выходит, что даже ваши соотечественники должны вас остерегаться. -- Ведь я же сказал, что они... что это мое личное дело. -- Ах, так! А кто они такие? Как их зовут? Спокойное, властное, слегка презрительное поведение капитана Блада далее