Рафаэль Сабатини
Одиссея Капитана Блада
затем мы решили пересечь этот остров, чтобы размять ноги и поздороваться с
вами... А кто это? -- И он указал на пленников.
Левасер закусил губу и переменился в лице, но, сдержавшись, вежливо
ответил:
-- Как видите, мои пленники.
-- Да? Выброшенные на берег вчерашним штормом, а?
-- Нет! --
Левасер, взбешенный этой явной насмешкой, с трудом
сдерживался. -- Они -- с голландского брига.
-- Не припомню, чтобы вы раньше упоминали о них.
-- А зачем вам это знать? Они -- мои личные пленники. Это мое личное
дело. Они -- французы.
-- Французы? -- И светлые глаза капитана Блада впились сначала в
Левасера, а потом в пленников.
Д'Ожерон вздрогнул от пристального взгляда, но выражение ужаса исчезло
с его лица. Это вмешательство, явно неожиданное как для мучителя, так и для
жертвы, внезапно зажгло в сердце молодого человека огонек надежды. Его
сестра, широко раскрыв глаза, устремилась вперед.
Капитан Блад, мрачно нахмурясь, сказал Левасеру:
-- Вчера вы удивили меня, начав военные действия против дружественных
нам голландцев. А сейчас выходит, что даже ваши соотечественники должны вас
остерегаться.
-- Ведь я же сказал, что они... что это мое личное дело.
-- Ах, так! А кто они такие? Как их зовут?
Спокойное, властное, слегка презрительное поведение капитана Блада далее