Рафаэль Сабатини
Одиссея Капитана Блада
встал перед капитаном Бладом, собравшимся уходить.
-- Пока я жив, ты ее не получишь! -- закричал он.
-- Тогда это будет после твоей смерти, -- сказал Блад, и клинок его
шпаги блеснул на солнце. -- Наш договор предусматривает, что любой из членов
экипажа кораблей, кто утаит часть трофеев хотя бы на один песо, должен быть
повешен на нок-рее. Именно так я и намерен был с тобой поступить. Но
поскольку тебе не нравится веревка, то, так и быть, навозная дрянь, я ублажу
тебя по-иному!
Он знаком остановил людей, которые пытались помешать столкновению, и со
звоном скрестил свой клинок со шпагой Левасера.
Д'Ожерон ошеломленно наблюдал за ним, совершенно не представляя, что
может означать для него исход этой схватки. Между тем два человека из
команды "Арабеллы", сменившие негров, охранявших французов, сняли бечевку с
головы молодого человека. Его сестра, с лицом белее мела и с выражением
дикого ужаса в глазах, поднялась на ноги и, прижимая руки к груди,
неотступно следила за схваткой.
Схватка закончилась очень быстро. Звериная сила Левасера, на которую он
так надеялся, уступила опыту и ловкости ирландца. И когда пронзенный в грудь
Левасер навзничь упал на белый песок, капитан Блад, стоя над сраженным
противником, спокойно взглянул на Каузака.
-- Я думаю, это аннулирует наш договор, -- сказал он.
Каузак равнодушным и циничным взглядом окинул корчившееся в судорогах
тело своего вожака. Возможно, дело кончилось бы совсем не так, будь Левасер
человеком другого склада. Но тогда, очевидно, и капитан Блад применил бы к
нему другую тактику. Сейчас же люди Левасера не питали к нему ни любви, ни далее