Рафаэль Сабатини
Одиссея Капитана Блада
Волверстон, гневно взглянув на них своим единственным глазом, сжал кулаки,
как бы готовясь ударить француза, подстрекавшего людей к бунту. Но Каузака
это не смутило. Воодушевленный поддержкой пиратов, он продолжал:
-- Ты, должно быть, полагаешь, что капитан Блад -- это бог и что он
может творить чудеса, да? Да знаешь ли ты, что ваш хваленый капитан Блад
смешон...
Он внезапно умолк, потому что как раз в эту минуту из церкви не
торопясь выходил капитан Блад. Рядом с ним шел Ибервиль, длинноногий,
высокий француз. Несмотря на свою молодость, он не пользовался славой лихого
корсара, и его считали настоящим морским волком еще до того, как гибель
собственного судна вынудила Ибервиля поступить на службу к Бладу. Капитан
"Арабеллы", в широкополой шляпе с плюмажем, приближался к пиратам, слегка
опираясь на длинную трость из черного дерева. По внешнему виду никто не
назвал бы его корсаром; он скорей походил на праздного щеголя с Пелл Молл
[53] или с Аламеды [54]. Последнее, пожалуй, вернее, так как его элегантный
камзол с отделанными золотом петлями был сшит по последней испанской моде.
Но при более пристальном взгляде на него это впечатление менялось. Длинная
боевая шпага, небрежно откинутая назад, и стальной блеск в глазах Блада
выдавали в нем искателя приключений...
-- Вы находите меня смешным, Каузак, а? -- спросил он, останавливаясь
перед бретонцем, который вдруг как-то внезапно выдохся. -- Кем же тогда я
должен считать вас? -- Он говорил тихим, утомленным голосом. -- Вы кричите,
что наша задержка породила опасность. А кто в этой задержке виноват? Мы
потратили почти месяц на то, что можно было сделать за одну неделю, если бы
не ваши ошибки. далее