Рафаэль Сабатини
Одиссея Капитана Блада
-- Вы застанете дона Мигеля в дурном настроении. Передайте адмиралу
привет и скажите, что я беру на себя смелость напомнить ему следующее: за
все несчастья, выпавшие на его долю, он должен винить только самого себя.
Все зло, которое он совершил, разрешив своему брату произвести неофициальный
рейд на остров Барбадос, воздалось ему сторицей. Пусть он подумает дважды
или трижды до того, как решится снова выпустить своих дьяволов на какоелибо
английское поселение.
С этими словами он отпустил капитана "Санто Ниньо" и приступил к
осмотру своего нового трофея. Подняв люки, люди "Арабеллы" обнаружили, что в
трюмах испанского корабля находится живой груз.
-- Рабы, -- сказал Волверстон и на все лады проклинал испанцев, пока из
трюма не выполз Каузак, щурясь и морщась от яркого солнечного света.
Бретонец морщился, конечно, не только от солнца. И те, кто выползал
вслед за ним -- а это были остатки его команды, -- последними словами ругали
Каузака за малодушие, заставившее их пережить позор, который заключался в
том, что их спасли те самые люди, кого они предательски бросили и обрекли на
гибель.
Три дня назад "Санто Ниньо" потопил шлюп, подаренный им великодушным
Бладом. Каузак едва спасся от виселицы, но, должно быть, лишь только для
того, чтобы на долгие годы стать посмешищем "берегового братства".
И долго потом на острове Тортуга его издевательски расспрашивали:
"Куда же ты девал свое маракайбское золото? "
Глава XVIII. "МИЛАГРОСА"
Дело в Маракайбо должно считаться шедевром корсарской карьеры капитана
Блада. Хотя в любом из многих его боев, с любовной тщательностью описанных далее