Рафаэль Сабатини
Одиссея Капитана Блада
Арабелла в задумчивости сидела у стола и, казалось, очень внимательно
рассматривала чудесные испанские кружева, которыми была обшита скатерть.
Лорд Джулиан прервал молчание.
-- Этот человек поражает меня, -- медленно произнес он вялым голосом.
-- Изменить свой курс для нас?.. Удивительно! Но еще удивительней то, что
изза нас он подвергается большой опасности, решаясь войти в воды, омывающие
Ямайку... Нет, этот человек просто поражает меня!
Арабелла Бишоп рассеянно взглянула на него. Затем ее губы как-то
странно, почти с презрением, вздрогнули. Своими пальчиками она начала что-то
выстукивать по столу.
-- Меня гораздо больше поражает иное, -- сказала она. -- То, что он не
считает нас людьми, за которых можно взять хороший выкуп.
-- Хотя это то, чего вы заслуживаете.
-- Да? А почему?
-- Потому что вы оскорбили его.
-- Я привыкла называть вещи их собственными именами.
Тут лорд Джулиан взорвался:
-- Вы привыкли? Но я, чтоб мне лопнуть, не хвастался бы этим! Это
свидетельствует либо о крайней молодости, либо о крайней глупости. -- Он
помолчал секунду, чтобы вернуть себе обычное хладнокровие, и добавил: -- Это
также и проявление неблагодарности. Неблагодарность, конечно, человеческое
свойство, но проявлять ее... ребячество.
На щеках Арабеллы выступил слабый румянец.
-- Ваша светлость, вы огорчены моим поведением... Но я... я не понимаю
вас. К кому я проявила неблагодарность? И в чем, когда? далее