Рафаэль Сабатини
Одиссея Капитана Блада
рассеивался его страх, к нему возвращалась его ненависть к дерзкому корсару.
Но держался он осторожно. Если мысленно Бишоп и клялся не щадить по
возвращении в Порт-Ройял ни усилий, ни нервов, чтобы захватить Питера Блада
и доставить его к месту вечной стоянки на пирсе казней, то внешне он этого
не показывал и старательно прятал свои чувства.
Питер Блад не питал никаких иллюзий в отношении Бишопа, но вел себя с
ним так только потому, что настоящим пиратом он не был и никогда не хотел
быть. В Карибском море вряд ли нашелся бы такой корсар, который отказал бы
себе в удовольствии вздернуть мстительного и жестокого губернатора на
нок-рее. Однако Питер Блад, во-первых, не принадлежал к корсарам такого
типа, а во-вторых, он не мог забыть, что Бишоп был дядей Арабеллы.
Поэтому-то капитан и улыбнулся, глядя на пожелтевшее, одутловатое лицо
Бишопа с маленькими
глазками, уставившимися на него
с нескрываемой
враждебностью.
-- Желаю вам счастливого пути, дорогой полковник! -- любезно сказал он
на прощание, и, судя по его спокойному виду, никто не догадался бы о
сомнениях, раздиравших его сердце. -- Вы второй раз оказываете мне услугу в
качестве заложника. Советую вам не делать этого в третий раз. Пора уж
понять, что я приношу вам несчастье, полковник!
Шкипер Джереми Питт, стоя рядом с Бладом, мрачно наблюдал за отъездом
губернатора. Позади них с суровыми и загорелыми лицами толпились дюжие
пираты, и только железная воля их капитана мешала им раздавить Бишопа, как
мерзкого клопа. Еще в Порт-Ройяле узнали они об опасности, грозившей Питеру далее