Рафаэль Сабатини

Одиссея Капитана Блада

Джулиан. -- Я хочу знать... То, чему верил Блад, что заставило его... правда ли... что я вам не безразличен? Он заметил, как мгновенно изменилось выражение ее лица. -- Не безразличны? -- переспросила она его. -- Ну конечно, нет. Мы -- добрые друзья, и я надеюсь, лорд Джулиан, что мы останемся добрыми друзьями. -- Друзья! Добрые друзья? -- произнес он не то с отчаянием, не то с горечью. -- Я прошу не только вашей дружбы, Арабелла! Неужели вы скажете мне, что Питер Блад ошибся? Выражение ее лица стало тревожным. Она мягко попыталась высвободить свою руку. Вначале он хотел удержать ее, но, сообразив, что этим совершает насилие, выпустил из своих пальцев. -- Арабелла! -- воскликнул он с болью в голосе. -- Я останусь вашим другом, лорд Джулиан. Только другом. Воздушный замок рухнул, и его светлость почувствовал, будто на него нежданно свалилось несчастье. Он не был самонадеянным человеком, в чем и сам признавался себе. И все же чего-то он не мог понять. Она обещала ему дружбу, а ведь он мог бы обеспечить ей такое положение, которое племяннице колониального плантатора даже и во сне не могло привидеться. Она отказывается и вместо этого говорит о дружбе. Значит, Питер Блад ошибся. Но тогда... тогда выходит, что Арабелла... его размышления оборвались. К чему гадать дальше? Зачем бередить свою рану? Нет! Ему нужен точный ответ. И он с суровой прямотой спросил ее: далее