Рафаэль Сабатини
Одиссея Капитана Блада
виноваты и они. Их недомолвки и умолчания, однако, не помешали возникновению
самых тревожных и фантастических историй о компрометирующих (с точки зрения
корсаров) поступках капитана Блада.
Обстановка накалилась так сильно, что, если бы в это время не вернулся
Волверстон, возможно, произошел бы взрыв. Едва лишь корабль старого волка
встал на якорь, как все бросились за объяснениями, которые уже намеревались
требовать от Блада.
У Волверстона был только один глаз, но видел он им гораздо лучше, чем
многие видят двумя. И хотя голова Волверстона, живописно обвязанная пестрым
тюрбаном, серебрилась сединой, сердце его было юным, и большое место
занимала в нем любовь к Питеру Бладу.
Когда корабль Волверстона обходил форт, высившийся на скалистом мысе,
старый волк увидел "Арабеллу", которая стояла в бухте на якоре. Эта
неожиданная картина поразила его. Он протер свой единственный глаз, выпучил
его снова и все же не мог поверить тому, что видел. Но Дайк, ушедший вместе
с ним из Порт-Ройяла и сейчас стоявший рядом с Волверстоном, своим
восклицанием подтвердил, что он был не одинок в своем замешательстве.
-- Клянусь небом, это "Арабелла" или ее призрак!
Волверстон уже открыл было рот, но тут же захлопнул его и сжал губы.
Старый волк всегда проявлял большую осторожность, особенно в непонятных для
него делах. В том, что это была "Арабелла", уже не оставалось никаких
сомнений. Ну, а если это было так, то ему, прежде чем что-то сказать,
следовало хорошенько подумать. Какого черта торчит здесь "Арабелла", когда
ему известно, что она осталась в Порт-Ройяле? Продолжал ли Блад командовать
"Арабеллой" или же остатки команды ушли на ней, бросив своего капитана? далее