Рафаэль Сабатини
Одиссея Капитана Блада
Дайк повторил вопрос, и на этот раз Волверстон ответил ему укоризненно:
-- У тебя же два глаза, Дайк, а у меня только один.
-- Но я вижу "Арабеллу".
-- Конечно. А ты чего ожидал?
-- Ожидал? -- Разинув рот, Дайк уставился на него. -- А разве ты сам
ожидал, что увидишь тут "Арабеллу"?
Взглянув на него с презрением, Волверстон засмеялся, а затем громко,
чтобы слышали все окружающие, сказал:
-- Конечно! А что же еще? -- Он снова засмеялся -- как показалось
Дайку, издевательски -- и отвернулся от него, занявшись швартовкой корабля.
Когда Волверстон сошел на берег, его окружили недоумевающие пираты. Их
вопросы помогли ему выяснить положение дел. Он понял, что либо из-за
недостатка мужества, либо по каким-то другим мотивам Блад не рассказал
корсарам о том, что произошло после того, как шторм оторвал "Арабеллу" от
других кораблей эскадры. Волверстон искренне поздравил себя с той выдержкой,
какую он проявил в разговоре с Дайком.
-- Уж очень наш капитан скромничает, -- глубокомысленно заявил он
Хагторпу и другим, столпившимся вокруг него пиратам. -- Он, как вы знаете,
никогда не любил хвастаться. А дело было так: встретились мы с нашим старым
знакомым доном Мигелем и, после того как потопили его, взяли на борт одного
лондонского хлыща, который не по своей воле оказался на испанском корабле.
Здесь же выяснилось, что этого придворного шаркуна послал к нам министр
иностранных дел. Он предлагал капитану принять офицерский патент, бросить
пиратство и вообще вести себя паинькой. Капитан послал его, конечно, ко всем
чертям. Но вскоре мы встретились с ямайской эскадрой, которой командовал далее