Рафаэль Сабатини

Одиссея Капитана Блада

-- Вы знали! Ага! -- И верховный судья грозно посмотрел на присяжных заседателей, съежившихся от страха. -- И все же, несмотря на это, вы поехали с ним? -- Да, я считал святым долгом оказать помощь раненому человеку. -- Ты называешь это святым долгом, мерзавец?! -- заорал судья. -- Боже милосердный! Твой святой долг, подлец, служить королю и богу! Но не будем говорить об этом. Сказал ли вам этот Питт, кому именно нужна была ваша помощь? -- Да, лорду Гилдою. -- А знали ли вы, что лорд Гилдой был ранен в сражении и на чьей стороне он сражался? -- Да, знал. -- И тем не менее, будучи, как вы нас пытаетесь убедить, лояльным подданным нашего короля, вы отправились к Гилдою? На мгновение Питер Блад потерял терпение. -- Меня занимали его раны, а не его политические взгляды! -- сказал он резко. На галереях и даже среди присяжных заседателей раздался одобрительный шепот, который лишь усилил ярость верховного судьи. -- Господи Исусе! Жил ли еще когда-либо на свете такой бесстыжий злодей, как ты? -- И Джефрейс повернул свое мертвенно-бледное лицо к членам суда. -- Я обращаю ваше внимание, господа, на отвратительное поведение этого подлого изменника. Того, в чем он сам сознался, достаточно, чтобы повесить его десять раз... Ответьте мне, подсудимый, какую цель вы преследовали, мороча капитана Гобарта враньем о высоком сане изменника Питта? далее