Рафаэль Сабатини
Одиссея Капитана Блада
-- Вы знали! Ага! -- И верховный судья грозно посмотрел на присяжных
заседателей, съежившихся от страха. -- И все же, несмотря на это, вы поехали
с ним?
-- Да, я считал святым долгом оказать помощь раненому человеку.
-- Ты называешь это святым долгом, мерзавец?! -- заорал судья. -- Боже
милосердный! Твой святой долг, подлец, служить королю и богу! Но не будем
говорить об этом. Сказал ли вам этот Питт, кому именно нужна была ваша
помощь?
-- Да, лорду Гилдою.
-- А знали ли вы, что лорд Гилдой был ранен в сражении и на чьей
стороне он сражался?
-- Да, знал.
-- И тем не менее, будучи, как вы нас пытаетесь убедить, лояльным
подданным нашего короля, вы отправились к Гилдою?
На мгновение Питер Блад потерял терпение.
-- Меня занимали его раны, а не его политические взгляды! -- сказал он
резко.
На галереях и даже среди присяжных заседателей раздался одобрительный
шепот, который лишь усилил ярость верховного судьи.
-- Господи Исусе! Жил ли еще когда-либо на свете такой бесстыжий
злодей, как ты? -- И Джефрейс повернул свое мертвенно-бледное лицо к членам
суда. -- Я обращаю ваше внимание, господа, на отвратительное поведение этого
подлого изменника. Того, в чем он сам сознался, достаточно, чтобы повесить
его десять раз... Ответьте мне, подсудимый, какую цель вы преследовали,
мороча капитана Гобарта враньем о высоком сане изменника Питта? далее