Рафаэль Сабатини
Одиссея Капитана Блада
дойдет до "Викторьез".
Точно такого же
мнения
был
и голландский адмирал, изрыгавший
ругательства и проклятия. Лорд Уиллогби также проклинал Блада за то, что он,
идя на абордаж, азартно поставил все на карту.
-- У нас не было иного выхода! -- дрожа как в лихорадке, воскликнул
Блад. -- Вы правы, что это отчаянный шаг. Но мои действия диктовались
обстановкой и недостатком сил. Я терплю поражение накануне победы.
Однако корсары еще не помышляли о сдаче. Хэйтон с двумя десятками
коренастых головорезов, державших в руках абордажные крюки, скорчившись,
притаились среди
обломков на носу корабля. Ярдах в
семи-восьми от
"Викторьез" "Арабелла" остановилась, и, когда на глазах у ликующих французов
ее носовая палуба уже начала покрываться водой, корсары Хэйтона вскочили и с
дикими воплями забросили абордажные крюки. Два из них впились в деревянные
части французского корабля. Опытные пираты действовали с молниеносной
быстротой. Ухватившись за цепь одного из этих крюков, они начали тянуть ее
изо всех сил к себе, чтобы сблизить корабли.
Блад, наблюдавший с квартердека за этой смелой операцией, закричал
громовым голосом:
-- Мушкетеры -- на нос!
Мушкетеры, стоявшие в готовности на шкафуте, повиновались команде с далее