Рафаэль Сабатини

Одиссея Капитана Блада

несколько не к месту. Питер Блад заговорил. У него был красивый голос; чуть металлические нотки его смягчались ирландским акцентом. Однако его слова лишь пробудили нетерпеливое раздражение капитана Истерлинга -- оказывается, продажа "Синко Льягас" не входила в намерения мистера Блада. Пират принял угрожающую позу: он стоял перед элегантным Питером Бладом -- огромный, волосатый, свирепый, в грубой рубахе и кожаных штанах, в желто-красном цветастом платке, стянутом узлом на коротко остриженной голове. Вызывающим тоном он потребовал у Блада объяснений; по какой причине хочет он удержать в своих руках корабль, который совершенно не нужен ни ему, ни другим беглым каторжникам, его дружкам. Ответ Питера Блада прозвучал вежливо и мягко, что лишь усилило презрительное отношение к нему Истерлинга. Мистер Блад готов был заверить капитана Истерлинга, что его предположение несколько ошибочно. Вполне возможно, что беглецы с Барбадоса захотят использовать это судно, чтобы вернуться на нем в Европу -- во Францию или в Голландию. -- Быть может, мы не совсем те, за кого вы нас принимаете, капитан. Один из моих товарищей -- опытный шкипер, а трое других несли различную службу в английском королевском флоте. -- Ба! -- Вся мера презрения Истерлинга выразилась в этом громогласном восклицании. -- Вы что, спятили? Это опасная штука -- плавать по морю, приятель. А если вас схватят? Такое ведь тоже может случиться! Что вы будете тогда делать с вашей жалкой командой? Об этом вы подумали? Но Питер Блад был все так же спокоен и невозмутим. -- Если у нас маловато матросов, то вполне достаточно пушек и далее