Рафаэль Сабатини
Одиссея Капитана Блада
рослые Блад и Хагторп едва не касались его головой. Столь же убога была и
обстановка каюты: несколько ларей с брошенными на них подушками вокруг
простого, некрашеного стола, изрезанного ножами, давно не мытого. Невзирая
на распахнутые настежь кормовые окна, воздух в каюте был спертым и
удушливым: пахло канатами, затхлой трюмной водой.
Обед
соответствовал обстановке.
Свинина была
пережарена, овощи
переварены, и деликатный желудок мистера Блада положительно отказывался
принимать эту с отвращением проглоченную пищу.
Под стать всему остальному была и приглашенная Истерлингом компания. С
полдюжины головорезов изображали его почетную гвардию. Команда избрала их,
заявил Истерлинг, чтобы они выработали и подписали соглашение от лица всех
прочих. Помимо них, здесь было еще одно лицо -- молодой француз, по имени
Жуанвиль, секретарь губернатора д'Ожерона,
присланный последним, дабы
придать сделке законность. Если присутствие этого довольно никчемного
субъекта с бесцветными глазками должно было в какой-то мере усыпить
подозрения мистера Блада, то следует сказать, что оно только сильнее его
насторожило.
Тесная каюта была заполнена до отказа. Гвардия Истерлинга расположилась
за столом так, что гости с "Синко Льягас" оказались разъединенными. Питер
Блад и капитан "Бонавентуры" уселись на противоположных концах стола.
К делу приступили, как только с обедом было покончено, и прислуживавший далее