Рафаэль Сабатини
Одиссея Капитана Блада
заставивший вздрогнуть всех. Испуганно закричали всполошившиеся чайки, все с
недоумением посмотрели друг на друга, и в наступившей затем тишине прозвучал
вопрос Истерлинга, обращенный с тревогой неизвестно к кому:
-- Это что еще за дьявольщина?!
Ответил ему капитан Блад, и при том самым любезным тоном:
-- Пусть это не тревожит вас, дорогой капитан. Прогремел всего-навсего
салют в вашу честь. Его произвел Огл, весьма искусный канонир, с "Синко
Льягас". Я, кажется, уже сообщал вам о нем? -- И Блад обвел вопросительным
взглядом всю компанию.
-- Салют? -- повторил, как эхо, Истерлинг. -- Чума и ад! Какой еще
салют?
-- Обыкновенная вежливость -- напоминание нам и предостережение вам.
Напоминание нам о том, что мы уже целый час отнимаем у вас время и не должны
долее злоупотреблять вашим гостеприимством. -- Капитан Блад поднялся на ноги
и выпрямился во весь рост, непринужденный и элегантный в своем черном с
серебром испанском костюме. -- Разрешите пожелать вам, капитан, провести
остаток дня столь же приятно.
Побагровев от ярости, Истерлинг выхватил из-за пояса пистолет.
-- Ты не сойдешь с этого корабля, фигляр несчастный, скоморох!
Но капитан Блад продолжал улыбаться.
-- Клянусь, это будет весьма прискорбно для корабля и для всех, кто
находится на его борту, включая нашего бесхитростного мосье Жуанвиля,
который, кажется, и в самом деле верит, что вы выплатите ему обещанную долю
вашего призрачного сокровища, если он будет лжесвидетельствовать перед
губернатором, дабы очернить меня и оправдать захват вами моего корабля. Как далее