Рафаэль Сабатини

Одиссея Капитана Блада

заставивший вздрогнуть всех. Испуганно закричали всполошившиеся чайки, все с недоумением посмотрели друг на друга, и в наступившей затем тишине прозвучал вопрос Истерлинга, обращенный с тревогой неизвестно к кому: -- Это что еще за дьявольщина?! Ответил ему капитан Блад, и при том самым любезным тоном: -- Пусть это не тревожит вас, дорогой капитан. Прогремел всего-навсего салют в вашу честь. Его произвел Огл, весьма искусный канонир, с "Синко Льягас". Я, кажется, уже сообщал вам о нем? -- И Блад обвел вопросительным взглядом всю компанию. -- Салют? -- повторил, как эхо, Истерлинг. -- Чума и ад! Какой еще салют? -- Обыкновенная вежливость -- напоминание нам и предостережение вам. Напоминание нам о том, что мы уже целый час отнимаем у вас время и не должны долее злоупотреблять вашим гостеприимством. -- Капитан Блад поднялся на ноги и выпрямился во весь рост, непринужденный и элегантный в своем черном с серебром испанском костюме. -- Разрешите пожелать вам, капитан, провести остаток дня столь же приятно. Побагровев от ярости, Истерлинг выхватил из-за пояса пистолет. -- Ты не сойдешь с этого корабля, фигляр несчастный, скоморох! Но капитан Блад продолжал улыбаться. -- Клянусь, это будет весьма прискорбно для корабля и для всех, кто находится на его борту, включая нашего бесхитростного мосье Жуанвиля, который, кажется, и в самом деле верит, что вы выплатите ему обещанную долю вашего призрачного сокровища, если он будет лжесвидетельствовать перед губернатором, дабы очернить меня и оправдать захват вами моего корабля. Как далее