Рафаэль Сабатини
Одиссея Капитана Блада
свидетельствовала не только массивность его форм, но и флаг Кастилии,
развевавшийся под распятием на клотике грот-мачты. Все паруса грот-мачты
были зарифлены, и, неся полными только фок-бизань и кливер, галион неуклюже
продвигался левым галфиндом по направлению к проливу Моны.
Завидя этот поврежденный бурей корабль, Истерлинг повел себя, как
гончая при виде оленя. "Синко Льягас" на время был забыт. Ведь совсем рядом
была куда более легкая добыча.
Наклонившись над перилами юта, Истерлинг принялся поспешно выкрикивать
команды. С лихорадочной быстротой с палуб было убрано все лишнее и от носа
до кормы натянута сеть на случай, если в предстоящем бою шальное ядро собьет
стеньгу или рею. Чард, помощник Истерлинга, коренастый силач, несмотря на
свою тупость, умевший Превосходно управлять кораблем и работать абордажной
саблей, встал к рулю. Канониры заняли свои места, вытащили свинцовые затычки
из запальных отверстий и, держа наготове тлеющие фитили, ожидали команды.
Какими бы буйными и своевольными ни были люди Истерлинга в обычное время,
перед боем и в бою они свято блюли дисциплину.
Их капитан, стоя на юте, внимательно осматривал испанский корабль,
который они быстро нагоняли, и с презрением наблюдал поднявшуюся на его
палубе суматоху. Его опытный взгляд сразу определил, что произошло с
галионом, и резким гнусавым голосом он сообщил о своих выводах Чарду,
стоявшему под ним у штурвала.
-- Они шли на родину в Испанию, когда их захватил ураган. Грот-мачта у
них треснула, а может, они получили и еще повреждения и теперь возвращаются
в Сан-Доминго залечивать раны. -- Истерлинг удовлетворенно рассмеялся и
погладил густую черную бороду. На багровой физиономии злорадно блеснули далее