Рафаэль Сабатини
Одиссея Капитана Блада
оказался в саду и по аллее, обсаженной акациями, приблизился к большому
белому дому с глубокими лоджиями, утопавшему в кустах жасмина. Слуги-негры в
нелепо пышных,
красных с желтыми галунами ливреях
распахнули перед
посетителем дверь и доложили губернатору Пуэрто-Рико, что к нему пожаловал
дон Педро де Кейрос -- посланец короля Филиппа.
Не каждый день появлялись посланцы испанского короля в этих отдаленных
и едва ли не самых незначительных из всех заокеанских владений его
католического величества. Вернее сказать, это случилось впервые, и дон Хайме
де Вилламарга, необычайно взволнованный этим сообщением, сам еще не понимал,
должен ли он приписать свое волнение приливу гордости или страху.
Дон Хайме, обладавший, при своем среднем росте и весьма посредственном
интеллекте, непропорционально большой головой и большим животом, принадлежал
к числу тех государственных деятелей, которые могли бы оказать наилучшую
услугу Испании, отдалившись от нее на возможно большее расстояние, и, быть
может, именно в силу этих" соображений и было ему уготовано назначение на
пост
губернатора
Пуэрто-Рико.
Даже благоговейный
страх перед
его
величеством, посланцем которого явился к нему дон Педро, не мог поколебать
неистребимое самодовольство дона Хайме. Важный, напыщенный, принимал он далее