Рафаэль Сабатини
Одиссея Капитана Блада
Дон Хайме был слишком ошеломлен, чтобы достойно ответить на эту
насмешку. Однако, добравшись до дому, он успел несколько оправиться, и у
него достало силы обрушиться на жену, упрекая ее за то, что его так
одурачили. Впрочем, действуя подобным образом, он лишь навлек на себя еще
большее унижение.
-- Как это могло случиться, сударыня, -- вопросил он, -- что вы приняли
его за своего кузена?
-- Я не принимала его за кузена, -- ответила донья Эрнанда и
рассмеялась в отместку за все нанесенные ей обиды.
-- Вы не принимали его за кузена? Так вам было известно, что это не ваш
кузен? Вы это хотите сказать?
-- Да, именно это.
-- И вы не сообщили об этом мне? -- Все завертелось перед глазами дона
Хайме, ему показалось, что мир рушится.
-- Вы сами не позволили мне. Когда я сказала, что не могу припомнить,
чтобы у моего кузена Педро были синие глаза, вы заявили, что я никогда
ничего не помню, и назвали меня дурочкой. Мне не хотелось, чтобы меня еще
раз назвали дурочкой в присутствии посторонних, и поэтому я больше не
вмешивалась.
Дон Хайме вытер вспотевший лоб и в бессильной ярости обратился к дону
Родриго:
-- А вы что скажете?
-- Мне нечего сказать. Могу только напомнить вам, как напутствовал вас
капитан Блад при прощанье. Мне помнится, он советовал вам оказывать впредь
больше уважения вашей супруге. далее