Рафаэль Сабатини

Одиссея Капитана Блада

Дон Хайме был слишком ошеломлен, чтобы достойно ответить на эту насмешку. Однако, добравшись до дому, он успел несколько оправиться, и у него достало силы обрушиться на жену, упрекая ее за то, что его так одурачили. Впрочем, действуя подобным образом, он лишь навлек на себя еще большее унижение. -- Как это могло случиться, сударыня, -- вопросил он, -- что вы приняли его за своего кузена? -- Я не принимала его за кузена, -- ответила донья Эрнанда и рассмеялась в отместку за все нанесенные ей обиды. -- Вы не принимали его за кузена? Так вам было известно, что это не ваш кузен? Вы это хотите сказать? -- Да, именно это. -- И вы не сообщили об этом мне? -- Все завертелось перед глазами дона Хайме, ему показалось, что мир рушится. -- Вы сами не позволили мне. Когда я сказала, что не могу припомнить, чтобы у моего кузена Педро были синие глаза, вы заявили, что я никогда ничего не помню, и назвали меня дурочкой. Мне не хотелось, чтобы меня еще раз назвали дурочкой в присутствии посторонних, и поэтому я больше не вмешивалась. Дон Хайме вытер вспотевший лоб и в бессильной ярости обратился к дону Родриго: -- А вы что скажете? -- Мне нечего сказать. Могу только напомнить вам, как напутствовал вас капитан Блад при прощанье. Мне помнится, он советовал вам оказывать впредь больше уважения вашей супруге. далее