Рафаэль Сабатини
Одиссея Капитана Блада
-- Если бы меня купил другой плантатор, то можно не сомневаться в том,
что мои врачебные способности остались бы неизвестными и сейчас я рубил бы
лес или мотыжил землю так же, как бедняги, привезенные сюда вместе со мной.
-- Но почему вы благодарите меня? Ведь вас купил мой дядя, а не я.
-- Он не сделал бы этого, если бы вы не уговорили его. Хотя надо
признаться, -- добавил Блад, -- что в то время я был возмущен этим.
-- Возмущены? -- В ее мальчишеском голосе прозвучало удивление.
-- Да, именно возмущен. Не могу сказать, что не знаю жизни, однако мне
никогда еще не приходилось быть в положении живого товара, и едва ли я был
способен проявить любовь к моему покупателю.
-- Если я убедила дядю сделать это, то только потому, что пожалела вас.
-- В тоне ее голоса послышалась некоторая строгость, как бы порицающая ту
смесь дерзости и насмешки, с которыми он, как ей показалось, разговаривал.
-- Мой дядя, наверно, кажется вам тяжелым человеком, -- продолжала она. --
Несомненно, это так и есть. Все плантаторы -- жестокие и суровые люди.
Видимо, такова жизнь. Но есть плантаторы гораздо хуже его. Вот, например,
Крэбстон из Спейгстауна. Он тоже был там, на молу, ожидая своей очереди
подобрать себе то, что останется после дядиных покупок. Если бы вы попали к
нему в руки... Это ужасный человек... Вот почему так произошло.
Блад был несколько смущен.
-- Но ведь там были и другие, достойные сочувствия, -- пробормотал он.
-- Вы показались мне не совсем таким, как другие.
-- А я не такой и есть, -- сказал он.
-- О! -- Она пристально взглянула на него и несколько насторожилась. --
Вы, должно быть, очень высокого мнения о себе. далее