Рафаэль Сабатини
Одиссея Капитана Блада
скрипели, и трещали снасти.
И тогда, прежде чем адмирал успел понять, какая постигла его беда,
вспышка пламени озарила левый борт судна, и тишина взорвалась ревом пушек,
треском ломающегося рангоута
и лопающихся снастей: орудия, снятые с
"Арабеллы" и безмолвствовавшие до этой минуты за хорошо замаскированными
земляными
укреплениями,
выпустили
свои тридцатидвухфунтовые
ядра с
убийственно близкого расстояния в испанский флагманский корабль. Беспощадная
точность попадания должна была бы открыть полковнику Коуртни, почему капитан
Блад не пожалел пороха, чтобы затопить "Атревиду", -- ведь теперь, уже имея
точный прицел, он мог палить во мраке наугад.
Лишь один ответный беспорядочный залп бортовых орудий дал куда-то в
темноту флагманский корабль, после чего адмирал покинул свое разбитое судно,
только потому еще державшееся на воде, что киль его крепко засел в остове
затопленного корабля. Вместе с уцелевшими остатками своей команды адмирал
поднялся на борт "Индианы" -- одного из фрегатов, который, не успев вовремя
сбавить ход, врезался в корму флагмана. Так как скорость была невелика,
фрегат не особенно пострадал, разбив себе только бушприт, а капитан фрегата
не растерялся и тотчас отдал приказ убрать те немногие паруса, что были уже
поставлены.
На счастье испанцев, береговые пушки в этот момент перезаряжались. Во
далее