Рафаэль Сабатини

Одиссея Капитана Блада

Железные решетки мне не клетка, И каменные стены -- не тюрьма... Однако он придал этим словам новое значение, совсем противоположное тому, что имел в виду поэт. "Нет, -- размышлял он. -- Тюрьма остается тюрьмой, даже если она очень просторна и у нее нет стен и решеток". Он с особой остротой понял это сегодня и почувствовал, что горькое сознание рабского положения с течением времени будет только все больше обостряться. Ежедневно он возвращался к мысли о своем изгнании из мира и все реже и реже к размышлениям о той случайной свободе, которой ему дали пользоваться. Сравнение относительно легкой его участи с участью несчастных товарищей по рабству не приносило ему того удовлетворения, которое мог бы ощущать другой человек. Больше того, соприкосновение с их мучениями увеличивало ожесточение, копившееся в его душе. Из сорока двух осужденных повстанцев, привезенных одновременно с Бладом на "Ямайском купце", двадцать пять купил Бишоп. Остальные были проданы другим плантаторам -- в Спейгстаун и еще дальше на север. Какова была их судьба, Блад не знал; с рабами же Бишопа он общался все время и видел ужасные их страдания. С восхода до заката они трудились на сахарных плантациях, подгоняемые кнутами надсмотрщиков. Одежда далее