Рафаэль Сабатини
Одиссея Капитана Блада
Железные решетки мне не клетка,
И каменные стены -- не тюрьма...
Однако он придал этим словам новое значение, совсем противоположное
тому, что имел в виду поэт.
"Нет, -- размышлял он. -- Тюрьма остается тюрьмой, даже если она очень
просторна и у нее нет стен и решеток".
Он с особой остротой понял это сегодня и почувствовал, что горькое
сознание рабского положения с течением времени будет только все больше
обостряться. Ежедневно он возвращался к мысли о своем изгнании из мира и все
реже и реже к размышлениям о той случайной свободе, которой ему дали
пользоваться. Сравнение относительно легкой его участи с участью несчастных
товарищей по рабству не приносило ему того удовлетворения, которое мог бы
ощущать
другой человек. Больше того, соприкосновение с их мучениями
увеличивало ожесточение, копившееся в его душе.
Из сорока двух осужденных повстанцев, привезенных одновременно с Бладом
на "Ямайском купце", двадцать пять купил Бишоп. Остальные были проданы
другим плантаторам -- в Спейгстаун и еще дальше на север. Какова была их
судьба, Блад не знал; с рабами же Бишопа он общался все время и видел
ужасные их страдания. С восхода до заката они трудились на сахарных
плантациях,
подгоняемые
кнутами
надсмотрщиков.
Одежда далее