Рафаэль Сабатини

Одиссея Капитана Блада

ее намерения, как выяснилось, носили к тому же несколько романтический оттенок. -- Мосье, я умоляю вас быть начеку, -- с легкой запинкой произнесла она по-французски. -- Вы приобрели себе слишком много врагов. Питер Блад остановился и, сняв шляпу, так низко склонился перед мадемуазель д'Ожерон, что длинные черные локоны почти закрыли его точеное, бронзовое, как у цыгана, лицо. -- Мадемуазель, ваша забота чрезвычайно мне льстит. О да, чрезвычайно. -- Он выпрямился, и его дерзкие глаза, казавшиеся совсем светлыми под черными как смоль бровями, с веселой усмешкой встретили ее взгляд. -- Вы правы, у меня нет недостатка во врагах. Но это -- цена известности. Лишь тот, кто ничего не стоит, не имеет врагов. Однако здесь, на Тортуге, у меня врагов нет. -- Вы вполне в этом уверены? Тон ее вопроса заставил его задуматься. Он нахмурился и сказал, пристально вглядываясь в ее лицо: -- Вам что-то известно, мадемуазель, как я догадываюсь? -- Почти ничего. Не больше того, что сообщил мне сегодня один из наших слуг. Он сказал, что испанский адмирал назначил награду за вашу голову. -- У адмирала просто такая манера -- делать мне комплименты, мадемуазель. -- И еще он сказал, что Каузак грозился во всеуслышание, что заставит вас пожалеть о том, как вы обошлись с ним в деле у Маракайбо. далее