Рафаэль Сабатини
Одиссея Капитана Блада
на то, что тебе не по зубам.
Пайк смотрел на него, тяжело дыша. Он побледнел от бешенства, но
благоразумие все же взяло верх.
-- Побойся бога, Истерлинг... -- Пайк умолк, не договорив.
Истерлинг поглядел на него исподлобья.
-- Ну что ж, продолжай! -- рявкнул он. -- Говори, что ты хотел сказать.
Пайк уныло пожал плечами.
-- Ты же знаешь, что я не могу согласиться на такой дележ. Мои ребята
голову мне оторвут, сам понимаешь, если я соглашусь, не посоветовавшись с
ними.
-- Тогда бегом ступай советуйся, пока я для наглядности не разукрасил
синяками твою прыщавую физиономию в поучение тем, кто думает, что с
капитаном Истерлингом можно шутки шутить. И передай твоим подонкам, что,
если у них хватит нахальства не принять мое предложение, они могут не
трудиться присылать тебя сюда. Пусть подымают якорь и убираются к черту на
рога. Напомни им, что я сказал: "Никогда не зарься на то, что тебе не по
зубам". Ступай, капитан Пайк, доложи им это.
Лишь на борту своего судна дал Пайк волю бушевавшей в нем ярости. Не
меньшую ярость вызвало его сообщение и у матросов, когда остатки команды
собрались на шкафуте. А Тренем еще подлил масла в огонь:
-- Если эта скотина решил изменить своему слову, вы думаете, он
остановится на полпути? Как только мы согласимся на одну десятую, так,
будьте спокойны, он тут же найдет предлог, чтобы вовсе ничего нам не дать.
Капитан Блад был прав. Мы не должны были связываться с этим негодяем и
доверять ему. далее