Рафаэль Сабатини
Одиссея Капитана Блада
люка.
Истерлинг хрипло рассмеялся: видали, мол,
слюнтяев!
Галлоуэй
невозмутимо взирал на происходящее, его обезьяньи глазки остро поблескивали.
-- Уберите эту падаль! -- Истерлинг дымящимся пистолетом махнул в
сторону неподвижного тела. -- Вздерните его на нок-рею. -- Пусть эти свиньи
там, на "Велиэнте", знают, что ждет всякого, кто посмеет перечить капитану
Истерлингу.
Протяжный крик, полный ужаса, скорби и гнева, разнесся над палубами
бригантины, когда ее команда, столпившаяся у левого фальшборта, увидела
сквозь сетку снастей "Гермеса" безжизненное тело своего капитана, повисшее
на нок-рее "Авенджера". Это зрелище настолько приковало к себе все взоры,
что никто не заметил, как к правому борту бригантины неслышно скользнули две
индейские пироги, и высокий мужчина" в черном, расшитом серебром костюме,
поднялся по трапу на палубу. Пираты обнаружили его присутствие, лишь когда у
них за спиной прозвучал его ясный, твердый голос:
-- Я, кажется, немного опоздал.
Все обернулись и увидели, что капитан Блад стоит на крышке люка,
положив левую руку на эфес шпаги; увидели его лицо, затененное широкими
полями шляпы с плюмажем, и его глаза, в которых горело холодное, чистое
пламя гнева. Пораженные, они смотрели на него, словно на привидение, не веря
своим глазам, спрашивая себя, как он очутился здесь.
Наконец Тренем бросился к нему, глаза его возбужденно сверкали на
потемневшем от горя лице. далее