Рафаэль Сабатини
Одиссея Капитана Блада
состоянии переварить. Моя вспыльчивость дала себя знать, и я, вскочив на
ноги, набросился на этого дона Руиса Переру де Вальдоро и Пеньяскон, пытаясь
пристыдить его за такую несправедливость и заставить хотя бы заплатить мне
за рабов золотом. Но бессовестный негодяй позволил мне высказаться, а затем
снова показал зубы в своей гнусной улыбочке.
-- Мой друг, -- заявил он, -- у вас нет причин беспокоиться и
жаловаться. Неужели вы не понимаете, что я и так делаю меньше, чем требует
от меня долг, который повелевает мне захватить ваш корабль, ваш экипаж и вас
самого и отправить вас в Кадис или Севилью как еретиков.
Здесь капитан
Уокер сделал паузу, чтобы дать немного
схлынуть
бешенству, которое охватило его при этих воспоминаниях.
-- Провалиться мне на этом месте, если я трус, но моя смелость при этих
словах моментально испарилась.
"Лучше быть ограбленным, -- подумал я, -- чем сожженным на костре".
Поэтому
я
поспешил
удалиться,
прежде чем чувство долга
его
превосходительства не одержало победу над его так называемым милосердием, --
черт бы побрал его грязную душу.
-- Вы, может быть, думаете, что это конец моих несчастий, -- продолжал далее