Рафаэль Сабатини
Одиссея Капитана Блада
полковника, и в них играл демон безрассудства, порожденный отчаянием.
В течение нескольких минут, показавшихся Бладу вечностью, Бишоп молча
рассматривал его, а затем изрек:
-- Я слишком мягко относился к тебе. Но это можно исправить. -- Губы
его сжались. -- Я прикажу пороть тебя до тех пор, пока на твоей паршивой
спине не останется клочка целой кожи!
-- Вы это сделаете? Гм-м!.. А что скажет губернатор?
-- Ты не единственный врач на острове.
Блад засмеялся:
-- И вы осмелитесь сказать это губернатору, который мучается от подагры
так, что не может даже стоять? Вы прекрасно знаете, что он не потерпит
другого врача.
Однако полковника, охваченного диким гневом, нелегко было успокоить.
-- Если ты останешься в живых после того, как мои черномазые над тобой
поработают, возможно, ты одумаешься.
Он повернулся к неграм, чтобы отдать приказание, но в это мгновение,
сотрясая воздух, раздался мощный, раскатистый удар. Бишоп подскочил от
неожиданности, а вместе с ним подскочили оба его телохранителя и даже внешне
невозмутимый Блад. После этого все они, как по команде, повернулись лицом к
морю.
Внизу, в бухте, там, где на расстоянии кабельтова [21] от форта стоял
большой красивый корабль, заклубились облака белого дыма. Они целиком скрыли
корабль, оставив видимыми только верхушки мачт. Стая испуганных морских
птиц, поднявшаяся со скалистых берегов, с пронзительными криками кружила в
голубом небе. далее