Рафаэль Сабатини
Одиссея Капитана Блада
Хорошо! Но это дело семейное. Оно касается только моего брата и меня.
Сделать это, конечно, можно. Но я не должен знать... -- Он смолк. -- Гм!
Пока будут поднимать на борт эти сундуки, прошу ко мне на стаканчик малаги,
господа. И адмирал в сопровождении четырех офицеров и монаха, специально
приглашенных для этого случая, направился в свою
каюту, убранную с
королевской роскошью.
Слуга, разлив по стаканам коричневатое вино, удалился. Дон Мигель,
усевшись за стол, погладил свою курчавую острую бородку и, улыбаясь, сказал:
-- Пресвятая дева! У моего брата, господа, предусмотрительнейший ум.
Ведь я мог бы неосторожно посетить его на корабле и увидеть там такие вещи,
которые мне, как адмиралу Испании, было бы трудно не заметить.
Эстебан и Блад тут же с ним согласились. Затем Блад, подняв стакан,
выпил за процветание Испании и за гибель идиота Якова, сидящего на
английском престоле. Вторая половина его тоста была вполне искренней.
Адмирал рассмеялся:
-- Синьор! Синьор! Жаль, нет моего брата. Он
обуздал бы ваше
неблагоразумие. Не забывайте, что его католическое величество и король Яков
-- добрые друзья, и, следовательно, тосты, подобные вашим, в этой каюте,
согласитесь, неуместны, но, поскольку такой тост уже произнесен человеком, у
которого есть особые причины ненавидеть этих английских собак, мы, конечно,
можем выпить, господа, но... неофициально.
Все громко рассмеялись и выпили за гибель короля Якова с еще большим
энтузиазмом, поскольку тост был неофициальным. Затем дон Эстебан, беспокоясь далее