Рафаэль Сабатини
Одиссея Капитана Блада
и элегантному вельможе из числа бездельников Сент-Джеймского двора. Какие же
надежды имелись у него, отъявленного авантюриста, изгнанного из общества,
против такого соперника, который вдобавок ко всему был еще и несомненно
способным человеком?
Нетрудно вообразить себе, какой горечью наполнилась его душа. Капитан
Блад сравнивал себя с той собакой из басни, что выпустила из пасти кость,
погнавшись за ее отражением.
Он попытался найти утешение в двух строках на странице открытой им
книги:
Люби не то, что хочется любить,
А то, что можешь, то, чем обладаешь...
Но и любимый Гораций не мог утешить капитана Блада.
Его мрачные раздумья прервал приход шлюпки, которая, незаметно подойдя
с берега, ударилась о высокий красный корпус "Арабеллы"; потом послышался
чей-то хриплый голос, судовой колокол отчетливо и резко пробил две склянки,
и вслед за ними раздался длинный, пронзительный свисток боцмана.
Эти звуки окончательно привели в себя капитана Блада, и он поднялся с
кушетки. Его красивый красный мундир, расшитый золотом, свидетельствовал о
новом звании капитана. Сунув в карман книгу, он подошел к резным перилам
квартердека и увидел Питта, поднимавшегося по трапу.
-- Записка от губернатора, -- сказал шкипер, протягивая ему сложенный
лист бумаги.
Капитан сломал печать и пробежал глазами записку. Питт, в просторной
рубахе и бриджах, облокотясь на перила, наблюдал за ним, и его честное,
открытое лицо выражало явную озабоченность и тревогу. далее