Рафаэль Сабатини
Одиссея Капитана Блада
недовольным ворчанием повернулся к ней.
Девушка горячо говорила ему о чем-то, но было совершенно очевидно, что
полковник слушал ее невнимательно. Взгляд его маленьких блестящих глаз,
расположенных близко к мясистому крючковатому носу, перешел с нее и
остановился на светловолосом крепыше Питте, стоявшем рядом с Бладом.
Но тут к ним подошел губернатор, и между ними завязался общий разговор.
Девушка говорила очень тихо, и Блад ее совсем не слышал; слова
полковника доносились до него в форме неразборчивого мычания. Губернатор же,
обладавший пронзительным голосом, считал себя остроумным человеком и любил,
чтобы ему все внимали.
-- Послушайте, мой дорогой полковник Бишоп. Вам предоставляется право
первого выбора из этого прекрасного букета цветов и по той цене, которую вы
назначите сами. А всех остальных мы продадим с торгов.
Полковник Бишоп кивнул головой в знак согласия:
-- Ваше превосходительство очень добры. Но, клянусь честью, это не
партия рабочих, а жалкое стадо кляч. Вряд ли от них будет какой-нибудь толк
на плантациях.
Презрительно щуря маленькие глазки, он вновь осмотрел всех осужденных,
и выражение злой недоброжелательности на его лице еще более усилилось.
Затем, подозвав к себе капитана "Ямайского купца" Гарднера, он несколько
минут разговаривал с ним, рассматривая полученный от него список.
Потом полковник сунул список обратно Гарднеру и подошел к осужденным
повстанцам. Подле молодого моряка из Сомерсетшира Бишоп остановился. Ощупав
мускулы на руках Питта, он приказал ему открыть рот, чтобы осмотреть зубы;
облизнулся, кивнул головой и, не поворачиваясь, буркнул шедшему позади него далее