Рафаэль Сабатини
Одиссея Капитана Блада
всего-навсего вот что! -- Он раскрыл перед ней футляр. -- Его величество
награждает меня крестом святого Якова Компостельского!
Донья Эрнанда чувствовала, что над ней смеются. Ее бледные, нежные щеки
слегка порозовели. Но не радость, нет, породила этот румянец, и тоскующий
взгляд больших темных глаз не заискрился от удовольствия при виде ордена.
Скорее, подумалось дону Педро, донья Эрнанда покраснела от негодования и
стыда за своего грубияна мужа, так презрительно и неучтиво обошедшегося с
ней в присутствии незнакомца.
-- Я очень рада, дон Хайме, -- сказала она мягко. Голос ее прозвучал
устало. -- Поздравляю вас. Я очень рада.
-- Ах, вот как! Вы рады? Фрей Алонсо, прошу вас отметить, что донья
Эрнанда рада. -- В своих насмешках над женой дон Хайме даже не давал себе
труда проявлять остроумие. -- Кстати, этот господин, доставивший сюда орден,
какой-то твой родственник, Эрнанда.
Донья Эрнанда обернулась, снова взглянула на элегантного незнакомца --
взглянула как на чужого. Однако она как будто не решалась заявить, что не
знает его. Отказаться признать посланца короля, принесшего весть о высокой
награде, да еще в присутствии такого супруга, как дон Хайме, -- на это
решиться нелегко. К тому же род их был очень многочислен, и могли ведь
оказаться у нее и такие родственники, с которыми она не была знакома лично.
Незнакомец низко поклонился; локоны парика почти закрыли его лицо.
-- Вы едва ли помните меня, донья Эрнанда. Тем не менее, я ваш кузен, и
вы, без сомнения, слышали обо мне от другого вашего кузена -- Родриго. Я --
Педро де Кейрос.
-- Вы Педро? Вот как... -- Она вгляделась в него более пристально и далее