Рафаэль Сабатини
Одиссея Капитана Блада
развязывать языки упрямцев, не счел нужным прибегать к другим формам пыток.
При всей своей дьявольской жестокости он не смог бы придумать больших
мучений, нежели те, которые природа так щедро отпустила на долю Питта.
Рискуя переломать себе руки и ноги, молодой моряк стонал, корчился и
извивался в колодках.
В таком состоянии его и нашел Питер Блад, который внезапно появился
перед затуманенным взором Питта, с большим пальмовым листом в руках. Отогнав
мух, облепивших Питта, он привязал лист к шее юноши, укрыв его спину от
назойливых насекомых и от палящего солнца. Усевшись рядом с Питтом, Блад
положил голову страдальца к себе на плечо и обмыл ему лицо холодной водой из
фляжки. Питт вздрогнул и, тяжело вздохнув, простонал:
-- Пить! Ради бога, пить!
Блад поднес к дрожащим губам мученика флягу с водой. Молодой человек
жадно припал к ней, стуча зубами о горлышко, и осушил ее до дна, после чего,
почувствовав облегчение, попытался сесть.
-- Спина, моя спина! -- простонал он.
В глазах Питера Блада что-то сверкнуло, кулаки его сжались, а лицо
передернула гримаса сострадания, но, когда он заговорил, голос его снова был
спокойным и ровным:
-- Успокойся, Питт. Я прикрыл тебе спину, хуже ей пока не будет.
Расскажи мне покороче, что с тобой случилось. Ты, наверное, полагал, будто
мы обойдемся без штурмана, если дал этой скотине Бишопу повод чуть не убить
тебя?
Питт застонал. Однако на этот раз его мучила не столько физическая,
сколько душевная боль. далее